Отмеченный сигилом  - Дмитрий Миконов

Осторожно выглянув на улицу, негоциант заметил снующие внизу тени. Свет факелов бунтовщиков освещал прилегающую к дому территорию, но возле конюшен царил притягательный полумрак. Обещанная атаманом крыша темнела буквально шагах в трех. Не раздумывая ни секунды, Лаен оттолкнулся и прыгнул вперед. Уже в полете ему в голову пришла запоздалая мысль: а выдержат ли его вес прогнившие перекрытия?..

К счастью, обошлось. Перекатившись несколько раз по склизкому скату, он едва не сорвался с заплесневелых досок, но, обламывая ногти, удержался. Сполз на животе на самый край, свесился вниз и спрыгнул на землю, моля, чтобы никто там ничего не додумался накидать. Удачно приземлившись, с облегчением перевел дыхание.

Между тем атаман и не думал сдаваться:

Воинственный клич был наполнен несгибаемой гордостью и презрением к врагам, но голос звучал уж слишком устало. Что-то у Вальсо не клеилось или бунтовщиков оказалось слишком много. У Лаена екнуло сердце от тревожных предчувствий.

Нет, не может такого быть, чтобы бывший джарах пал так нелепо! Выпутается как обычно. Лаен успокоил немного самого себя, и… едва успел прижаться спиной к стене конюшни. Мимо торопливо прошмыгнули две вороватые тени. До ушей донесся сбивчивый шепот:

– А коли атаман узнает?.. Беда нам будет!..

– Да атамана твоего на козьи рога подымут вскорости!.. А там и спросу ни с кого не будет. Говорю тебе: не девка – огонь! Такой не с болезными возиться надобно, а мужиков сурьезных ублажать.

– Так Лютый же подле нее караулы поставил…

– Вон твой караул – горницу атаману штурмует!.. Говорю же – дело верное! Развлечемся сейчас, как в Арвине у завсегдатаев принято… Верно тебе говорю!

Тени отдалились, дальнейших слов было не разобрать. Джараху сейчас следовало бежать к забору, а оттуда намеченным путем догонять караван, но он замешкался. Выходит, недослышал тогда Дьякон. Этот знахарь местный, которого люди атамана пленили, девчонкой оказался. Крысята местные, значит, суматохой решили воспользоваться для дел своих пакостных… А он-то голову ломал, как знахаря в караван заполучить!.. Что же, вот и появился отличный повод впоследствии оправдать свои действия перед Вальсо, если партия сложится.

«А чего оправдываться-то?.. – искренне удивился голос в голове. – Отчекрыжить все этим гаденышам и собакам скормить! Чтоб другим неповадно было…»

Пожалуй, это был первый раз, когда Лаен не стал возражать Марте. План созрел мгновенно. Пригнувшись, джарах последовал за парочкой, уже успевшей скрыться за конюшней. Выглянув из-за угла, он в последний момент успел заметить, как за их спинами захлопнулась дверь соседнего одноэтажного строения. Людей или охраны поблизости не наблюдалось, все выходило в точности так, как сказывал своему неуверенному напарнику тот наглец.

Перемахнув открытое пространство, Лаен подкрался к дверям и прислушался. До уха донеслись звуки возни, женский писк, треск материи и злобный, угрожающий шепот. На раздумья времени не осталось. Толкнув дверь, негоциант залетел внутрь, решив действовать по ситуации.

Порыв воздуха едва не задул тонкое пламя лучины, по дощатым стенам заметались тени. Внутри помещение оказалось совсем маленьким, под ногами хрустнули кусочки угля. На земляном полу, смяв набитый сеном тюфяк, барахтались три тени. Одна из них имела рыжие волосы и в результате неравной борьбы оказалась внизу. Сделав верные выводы, Лаен с разбегу пнул в лицо сидящего на ее ногах человека, опрокидывая того навзничь.

Второй попытался вскочить, но запутался в собственных приспущенных штанах. Задрыгал ногами и от усердия даже завалился набок. Лаен от души приложил его по темечку рукоятью стилета. Нащупав под обмякшим телом тонкую женскую руку, негоциант ухватился за нее и попытался поставить знахарку на ноги. Но неожиданно получил сильный удар в голень.

Рыжеволосая принялась ожесточенно молотить его своими маленькими, но острыми кулачками.

– Отстаньте от меня, сволочи!

– Эй! Успокойся! – отступив на шаг, проговорил джарах. – Я не с ними, я человек из каравана. Меня атаман прислал.

– Атаман? – звонким голосом и с подозрением осведомилась девица, поправляя на плечах разорванное крестьянское платье и кося глазом на стонущих на земле мучителей. – Мне отсюда все слышно! Плохи дела у твоего атамана!

– Поэтому я и здесь. Вальсо велел забрать тебя с собой. Караван уходит, и ты едешь с нами, – не моргнув глазом, соврал Лаен и жестко добавил: – Живее давай! А то набегут сейчас… сама знаешь, что тогда будет.

Резонный довод возымел действие, рыжеволосая сразу послушалась. Быстро сунула в дорожный мешок какие-то вещи, которые выудила из-под смятого тюфяка, и спрятала огненную шевелюру в капюшон накидки. Оказавшись поблизости от сидящего на корточках парня с разбитым лицом, врезала ему обутой в сапожок ножкой:

– У-у, гаденыш!

Мельком машинально оценив стройную фигурку знахарки, Лаен схватил ее за запястье, и они выбежали прочь. Судя по звукам около дома, штурм был в самом разгаре. Неожиданно со стороны леса донесся дробный звук лошадиных копыт. Всадников было четверо или около того. Неизвестные осадили лошадей и уверенно спешились с противоположной стороны конюшни. Странно, но за все время, проведенное в станице, Лаену не попалась на глаза даже захудалая кобылка. Кого это еще принесло?!

Но сейчас ему меньше всего хотелось это выяснять. Укрываясь в тени строений и растущих всюду кустов, они со знахаркой проследовали прямиком к ограде и, используя ее как укрытие, побежали к развилке, где располагалась стоянка каравана. Хотя, если Рыба в точности исполнит, что было приказано, повозок там оказаться не должно.

Постепенно нарастая, со стороны дома раздался раскатистый гром. Замерев на месте, джарах раскрыв рот смотрел, как по увитым плющом стенам расползаются огненные всполохи белого пламени. Первый этаж напоминал настоящее печное горнило. Десятки глоток взревели в унисон в истошном крике. Негоцианту почудилось, что он воочию наблюдает скорбную фигуру Мальки, нависшую над поместьем.

«Наша мать здесь! – ликовала Марта. – Она всем дарует свою милость!»

На верхотуре с грохотом распахнулось окно, и в проем, из которого повалил маслянистый дым, высунулась чернявая голова. Словно надсмехаясь над происходящим, она из последних сил проорала:

Человек закашлялся от густого дыма и не стал продолжать, сунув в рот пальцы, он отчаянно и переливчато засвистел.